Кое странное пианство. К пению мой глас бодрит! Вы парнасское убранство, Музы! Струны ваши сладкогласны. И воин то росский на мало: Окружил Гданск, город противный,: Марсом кажда. Тредиаковский отмечает как образцы оду Буало на взятие города . Тредиаковский. Ода торжественная о сдаче города Гданска(1. Кое трезвое мне пианство? Радостно внемлите. Бурливые ветры! Воспевай же, лира, песнь сладку. Анну, то есть благополучну. К вящему всех врагов упадку. К несчастию в веки тем скучну.! Не сам ли Нептун строил стены. Что при близком толь горды море?? То не Троя басней причина. Не один Ахиллес воюет. Всяк Фетидина воин сына. Мужественнее тут штурмует.? И воин то росский на мало. Его ода на сдачу города Гданьска (1734) создана по об
Тредиаковский, Василий Кириллович. Ода торжественная о сдаче города Осада Гданьска была одним из эпизодов так называемой "войны за.Окружил Гданск, город противный. Марсом кажда назвать пристало. В силе ж всяк паче Марса дивный. Готов и кровь пролити смело. Иль о Анне победить цело. Европска неба и азийска. Солнце красно, благоприятно! Тысячами храбрых атлетов. Окружен ты отвсюду тесно. Молнии от частых полетов. Что разбивает всё известно. Не могут уже никако. Старалися хотя бы всяко. И из рук Анниных похитить. Смотрите, противны народы. Коль храбры российские люди! Еще умножаются страхи. При стенах бедна Гданска града. Здания ломаются в прахи. Премогает везде осада. Хочет сбыться, что я пророчил. Начинает Гданск уж трястися. Всяк сдаться так, биться как прочил. Все врата у града время. Аннину войску отворяти. Видно знак к сдаче. Повергся Гданск Анне под ноги. Воин рад стал быть о удаче. Огнь погас; всем вольны дороги. Время скончити. Великую Анну достойно. Кто может хваля возносити. И храбрость свыше? Июль 1. 73. 4Источник. Тредиаковский В. Избранные произведения / Вст. Ода. I. Торжественная. Гданска. Ода была написана в июле 1. Бирону как первому лицу при императрице. Рассуждение об оде. Посвящение, ода и рассуждение были напечатаны в издании 1. Немецкий перевод. Юнкером. В немецком тексте Гданьск называется. Данцигом. Осада Гданьска была одним из эпизодов так называемой «войны за польское. Польша отказывалась признать завоевания Петра. I в Прибалтике. закрепленные Ништадтским мирным договором, и претендовала на Курляндию. После. смерти польского короля Августа II Россия. Августа III, саксонского. Курляндию. Франция поддерживала. Станислава Лещинского, тестя Людовика XV. Перед капитуляцией. Станислав бежал в Пруссию. В послесловии к. изд. Перепечатывая это рассуждение. Тредиаковский добавляет относительно «Оды на взятие Намюра». Признаваюсь необиновенно, сия самая ода подала мне весь план к сочинению. Гданска; а много я в той взял и изображений» (т. В послесловии. Тредиаковский отмечает, что такие фигуры являлись характерным признаком оды. Я всячески старался пиндаризовать, то есть Пиндару во всем. Камни сами укладывались. Амфиона. Здесь сопротивление Гданьска. Трои оружию ахейцев и силе Ахиллеса. Гданьск дал прибежище. Станиславу Лещинскому, вторично претендовавшему на польский престол и поддерживаемому. Францией. Пушки были поставлены на насыпях вне укреплений. Китай дважды (в 1. Биография Тредиаковского В. К. Он был одним из тех деятелей, которых вызвала к жизни Петровская эпоха. Как и в творчестве Кантемира, в произведениях Тредиаковского отразилось новое время, новые идеи и образы, однако Тредиаковскому в его творческой деятельности не удалось окончательно преодолеть прежней схоластической культуры. Ему, как и Кантемиру, пришлось жить в эпоху реакции, в неблагоприятной, а порой и резко враждебной обстановке. Интеллигент- разночинец, Тредиаковский испытал в дворянско- монархической России много трудностей и лишений. В 1. 72. 3 г., обуреваемый жаждой знаний, он, двадцати лет от роду, бежит из Астрахани в Москву, где два года учится в Славяно- греко- латинской академии. Тредиаковский, не удовлетворенный богословско- схоластическим обучением в Академии, отправляется в Гаагу, а оттуда в Париж, в знаменитый университет – Сорбонну. В этом лучшем европейском университете, бедствуя, терпя материальные лишения, он учится три года и, став крупным ученым- филологом, в 1. Начало его литературной деятельности – самая светлая пора его жизни. Он сразу включается в общественную жизнь, выступая убежденным сторонником «просвещенного абсолютизма», защитником деяний Петра, историческое значение реформ которого он раскрыл в «Елегии на смерть Петра Великого». К этому же времени относится перевод Тредиаковским светского по содержанию романа Поля Тальмана «Езда в остров Любви», воспринятого реакционным духовенством как дерзкий вызов официальной литературе. Положение ученого- разночинца, отстаивавшего в условиях дворянско- помещичьего строя свое право на существование, было поистине трагичным. Его всячески дискредитировали, унижали, старались изобразить бездарным, смешным. Людей умственного труда, посвятивших себе науке, без чинов и титулов, в высших кругах считали неполноценными людьми. Нужно было обладать колоссальной силой воли, несгибаемым и могучим характером, огромным талантом, чтобы утвердить свои права, сохранить чувство собственного достоинства, несмотря на плебейское происхождение. Это было по силам только Ломоносову. Тредиаковский становится штатным переводчиком при Академии наук, затем секретарем Академии. Он ведет огромную литературную и научную работу. Но положение профессора «элоквенции» (красноречия), «трудолюбивого филолога» и придворного «пиита» становилось в Академии все более тяжелым. Оно усугублялось и литературной полемикой с Ломоносовым и Сумароковым. Будучи замечательным новатором во многих областях русской литературы, Тредиаковский, обладая меньшим литературным талантом, позволил вскоре опередить себя своим продолжателям Ломоносову и Сумарокову, которые, идя по пути, им впервые указанному, смогли очень скоро превзойти Тредиаковского и продвинуться значительно далее. Тредиаковский все это болезненно переживал, и вражда его с Ломоносовым и Сумароковым была длительной и непримиримой. Она началась с середины 1. Ломоносова затмевает дарование Тредиаковского. В последние годы Тредиаковский оставался в совершеннейшем одиночестве. Травля в академических кругах сделалась настолько невыносимой, что Тредиаковскому пришлось в 1. Он прожил еще 1. 0 лет в полунищете (трижды погорел), болезнях (у него отнялись ноги) и, всеми забытый, умер 6 (1. Необычайное трудолюбие, неутомимость и стремление принести «пользу для всей России» отличало его. Он оставил огромное наследие и был одним из самых плодовитых писателей- классицистов. Крупнейший филолог, преобразователь русского стихосложения, поэт и переводчик, автор теоретических и критических статей, «Тредиаковский брался за то, за что прежде всего должно браться». Песенки эти – образцы подражания легкой французской поэзии XVIII в. Это было его первым выступлением в печати и первым в России сборником светских стихотворений, написанных на русском и французском языках. Он выступает сторонником рифмы в стихе, ставит вопрос о выборе языка и стиля, которые должны определяться содержанием произведения, его жанровой природой. Тредиаковский обосновывает выбор для перевода простого русского слова, а не славянского языка тем, что «сия книга мирская», что это книга «сладкия любви» и потому «всем должна быть вразумительна», а «славянский язык темен», т. Славянский язык – язык церковных книг, а в светских книгах Тредиаковский предлагает освободиться от «славянщизны» и переводит «Езду в остров Любви» «почти самым простым русским словом, то есть каковым мы меж собой говорим». Правда, простой русский язык, который имеет в виду Тредиаковский, - это язык, на котором говорят при «дворе ее величества». Это язык «благоразумнейших ее министров», дворян. Этот нарочито усложненный, искусственный язык не раз был предметом насмешек над писателем. Реформа русского литературного языка, необходимость которой осознал Тредиаковский, была осуществлена Ломоносовым, им же были изданы «Риторика» (1. Грамматика» (1. 75. Особенно много сделал он в области «стихотворной науки». Силлабическое стихосложение, возникшее в условиях схоластической церковной культуры, не соответствовало новому, светскому преимущественно, содержанию русской литературы. Это впервые понял Тредиаковский, обративший внимание на русскую народную поэзию. Его реформа русского стихосложения была связана с коренными традициями русской национальной культуры и основывалась на знании им фольклора. В основе новой системы Тредиаковского лежит принцип равномерного распределения ударений, принцип «тонической» стопы. Однако предпринятая Тредиаковским реформа стиха не была полной. Тредиаковский не смог окончательно порвать со старой силлабической системой, считая, что новый принцип должен быть распространен только на длинные силлабические стихи с большим количеством слогов, одиннадцатисложные стихи («российские пентаметры») и тринадцатисложные («российские эксаметры»). Короткие, четырех- и девятистопные стихи могут по- прежнему оставаться силлабическими, так как в коротких стихах одного ударения достаточно, чтобы организовать стих, сообщить ему определенную ритмичность. Половинчатость реформы Тредиаковского сказалась и в том, что он отдавал предпочтение парной женской рифме, отвергая возможность чередования в одном стихе женских и мужских рифм. Только в сатирических стихах допускал он возможность употребления мужской рифмы. Далее ограничения касались трехсложных стоп, против употребления которых возражал Тредиаковский. В двухсложных (ямб, хорей, пиррихий и спондей) он отдавал предпочтение хорею как наиболее характерному размеру русского стиха. Спустя четыре года, в 1. Ломоносова «О правилах российского стихотворства», снявший все ограничения с силлабической системы стихосложения. Характерно, что Тредиаковский вынужден был согласиться с теоретическими обоснованиями Ломоносова и во втором издании своего «Нового и краткого способа» (1. Тредиаковский отказывается от ранее предложенных им ограничений. Новаторская реформа Тредиаковского вызывала неоднократно упреки в подражательности, в перенесении принципов стихосложения с французского. Из французской поэзии он заимствовал стихотворные термины, а сама система родилась из народной поэзии. Реформа русского стихосложения, созданная В. К. Тредиаковским, имела огромное историческое значение. К оде Тредиаковский приложил теоретическое «Рассуждение об оде вообще», в котором он впервые в русском классицизме дает жанровое определение оды, указывая на отличие ее от эпической поэмы и на основное свойство поэтики оды – «красный беспорядок». Тредиаковский познакомил русских читателей и с такими жанрами, как героическая поэма («Предъизъяснение об ироической пииме») и комедия («Рассуждение о комедии вообще»). Характерно, что вторая, переработанная редакция «Стихов похвальных России» (1. Патетика и лирическое одушевление наполняют строфы, в которых поэт передает чувство патриотической гордости, вызванное красотой, вызванное красотой и величием Петербурга, возникшего там, где «прежде дебрь была». Стихотворение написано пятистопным ямбом с перекрестными мужскими и женскими рифмами. Тредиаковский дает обзор мировой поэзии, говоря о ее лучших достижениях, и этот перечень имен свидетельствует о широте литературно- художественных интересов Тредиаковского. Он называет Гомера, Вергилия, Овидия, Горация, особенно подробно говорит о французской поэзии классицизма, упоминает итальянскую поэзию (Тассо), английскую (Мильтон), испанскую, немецкую. В этой эпистоле, движимый глубоко патриотическим чувством, заботой о росте национальной культуры, Тредиаковский стремится ввести русскую поэзию как равноправную в среду европейских литератур. Он пишет оды, элегии, эпиграммы, перелагает басни (например, басни Эзопа). Ему принадлежит ода «Вешнее тепло», которая посвящалась не прославлению официального лица или важного события, а восхвалению природы. В стихотворении «Строфы похвальные поселянскому житию» (на мотивы Горация) Тредиаковский противопоставляет прелести деревенской жизни, ее тишины и простоты городской суете, пышности. Этот мотив будет характерен для последующего периода в развитии русской поэзии (сентиментальные стихотворения Хераскова и поэтов его школы). Они разнообразны по своему характеру. Тредиаковский занят переводом огромного труда, которому он отдал тридцать лет своей жизни, - многотомной истории Греции и Рима, имевший огромное познавательное значение для русских читателей. Перевод истории Роллена – Кревье (1. Древней истории», 1. Римской истории» - Роллена и четыре тома «Истории римских императоров», написанные учеником Роллена – Кревье) явился не только сводом сведений по истории античности, но и школой гражданской добродетели в антично- республиканском духе. Переводя историю – важнейший труд его жизни, Тредиаковский стремился заклеймить порок и тиранию и восславить гражданские добродетели. Он по праву считал этот свой труд «услугой дражайшему отечеству». Тредиаковский переводит роман шотландского писателя Барклая «Аргенида», где показывает идеал просвещенного монарха. Здесь Тредиаковский по- прежнему выступает активным сторонником просвещенного абсолютизма и пропагандистом деятельности Петра I.
0 Comments
Leave a Reply. |
AuthorWrite something about yourself. No need to be fancy, just an overview. Archives
December 2016
Categories |